Ежиха каким-то образом прячет (убирает, наклоняет иголки), а еж сзади ее @#$&. А так как @#$ у него ОГО-ГО, все и получается в лучшем виде;

Андрей Коновалов считает так:
Размножение ежиков на самом деле процесс не сложный и не рискованный. Все знают, что во время полового возбуждениня повышается кровяное давление в половых органах, соответственно понижается во всех остальных. Так вот: у ежиков, чтобы сохранить трезвость мышления и четкость действий, резко падает давление крови не во всех органах, а только в иголках, и они (иголки) становятся мягонькие, как тряпочки, - позтому помехи для размножения никакой.

Думаю, что брачный сезон у ёжиков начинается осенью, когда опадает листва. Всё происходит, как у людей - ёжики заигрывая с ежихами, катаются по листве. Когда ёжики становиться цветными и красивыми, появляются ежихи и начинают выбирать будущих... женихов.
Если ежиха догонит ёжика,то ёжик становиться ежихиным женихом.
Но догнать ёжика сложно, поэтому за время бега, ежиха столько раз спотыкается о коряги и шишки, что сама становиться красивой и неповторимой от листвы. Ну, а потом гуляют... а потом размножаются... наверное.

Орган у ежа растет не в ту сторону, куда все думают, а в обратную, наподобин хвоста. Поэтому ему не надо на ежиху забираться - еж подходит к ежихе, зад к заду, и оплодотворяет ее. Вот и все!

Очевидно, это происходит весной. Ибо что еще нужно хорошо выспавшемуся здоровому ежу в первую очередь? Правильно - поесть. Ну а потом... Так вот, этакий в меру сытый, среднестатистический еж в поисках любви (или еще еды) тихо крадется по своим пенатам и вдруг натыкается на безмятежно пасущееся стадце ежих (ну чем не кони?). Мгновенно взбрыкивает молодая кровь и наш герой с ликующим фырканьем (или хрюканьем?) бросается вперед. Как бы до смерти перепуганные ежихи с визгом припускают наутек. Здесь, собственно, и приходит в действие ключевой момент в процессе размножения ежиков. Молодая зеленая травка начинает щекотать низко расположенное брюшко ежички, причем, чем выше скорость, - тем интенсивней процесс. В конце - концов, наиболее возбудимая и впечатлительная особь, защекоченная до потери сознания, опрокидывается на спину, изнемогая от хохота. Гордому от сознания своей неотразимости самцу остается только не спеша приблизиться и, т. с. поднять ее на смех.